Вспомнила сегодня о том, как Бродский любил котов.
Котов Бродский боготворил. Для него это было тотемное животное. О себе он говорил так:
«Я, как кот. Когда мне что-то нравится, я к этому принюхиваюсь и облизываюсь… Вот, смотрите, кот. Коту совершенно наплевать, существует ли общество «Память». Или отдел пропаганды в ЦК КПСС. Так же, впрочем, ему безразличен президент США, его наличие или отсутствие. Чем я хуже кота?»
В набросках стихов, в рукописях Бродского на полях часто можно было увидеть рисунки котов.
А любимого кота Бродского звали Миссисипи. Бродский с ним не расставался. Мария Соццани так и звала их обоих : «Эй, коты, идите ко мне!». Оба откликались. Свои разговоры с друзьями по телефону Иосиф Александрович часто заканчивал игривым «мяу-мяу!»
Одно из последних эссе Бродского, посвященных поэзии, так и называется «Кошачье мяу».
Бело-рыжий Миссисипи был альтер-эго Бродского. Но еще задолго до Миссисипи Бродский в своих воспоминаниях писал о том, что на даче у его соседки, Анны Андреевны Ахматовой, жил рыжий кот, который, по словам поэтессы был сильно похож на молодого Иосифа.
Кота звали Глюк и Ахматова о нем говорила : «Ну, знаете, это уже не кот, это целых полтора кота». Бродский о себе писал, что если бы и хотел переродиться в кого-то после смерти, то именно в кота.
Говорят, к одному из близких друзей через некоторое время после смерти явился буквально из ниоткуда огромный рыжий кот, пожил пару дней, и также в никуда исчез. Возможно это был прощальный привет от Иосифа Александровича.
У меня тоже есть кот. Даже два. На этом мое сходство с Бродским заканчивается.
