Только что наблюдала потрясающую картину. У нас проливной дождь из тех, о которых говорят "стоит стеной". Периодически он прекращается и начинается омерзительная противная морось. Ну и плюс 7. Серо, сыро, промозгло. Что-то сыпется с неба, потом опять начинает лить... И так целый день.
Под косым, холодным дождём медленным, тяжёлым шагом бредёт старик. Не пожилой мужчина, а именно старик. Сгорбленная спина, шаркающая походка, тело закутано в дешевенький пластиковый дождевик. Над головой -чёрный зонтик.
В другой руке старик держит поводок. И ещё один зонтик- трогательный детский розовенький, с какими-то мышатами или клоунами- за дождевым маревом не видно. Под детским зонтиком бредёт собака- облезлая маленькая дворняжка, по внешнему виду не менее древняя, чем старик. Она еле передвигает ноги, и периодически оглядывается, поднимая голову вверх, к своему детскому зонтику. "Хозяин, ты меня спрятал от дождя? Я специально иду медленно, чтобы не вырвать у тебя из рук поводок..."
Так они и брели вдвоём, старый человек и старая собака, очень нужные друг другу. В связке. Вдвоем в целой вселенной.
Сижу теперь дома мокрая, продрогшая, пью Heiße Zitrone , собираюсь перейти на коньяк и вспоминаю об этой парочке. Старость бывает очень трогательной. Не жалкой, а именно трогательной. Но старость никогда не должна быть одинокой.
Posts from This Journal by “маленькие выводы с большой предысторией” Tag
-
Долма
Вот, например, приходит пациент к врачу на завершающий лечение прием. Или на один из промежуточных приемов, не важно. Приходит, терпеливо ждет своей…
-
Толстых не было
-В Бухенвальде толстых не было ! Я когда слышу эту фразу меня аж подбрасывает. А наши люди почему -то очень любят ее произносить в контексте «закрой…
-
О тепле. И о спальниках
Сейчас расскажу о человеке . Очень простом и очень настоящем. Я очень люблю разговаривать с теми, кого принято называть обслуживающим персоналом.…
-
Отпуск для Хрюши
Мне нужно было посмотреть пару мест в Medienhafen для видеосъемки. Там красивые виды, там индустриальные пейзажи, но нам нужен определенный ракурс,…
-
Недообнятые
Странную немного сценку сейчас наблюдала, пока ждала человека, с которым у меня была встреча. И сценка эта натолкнула меня на не менее странную и…
-
Юля
Только что молоденькая девочка-медсестричка в одной из больниц, между которыми я сейчас мотаюсь , узнала меня , отреагировав на фамилию. Оказалось ,…
-
Одиночество большого города
Я очень редко покупаю сама продукты домой. Практически никогда, если уж быть честной. Поэтому понятия не имею, где что дешевле, в каком магазине…
-
Любовь и голуби. Или юность и голуби
Пока у меня тут с раннего утра работают паркетчики, и никуда не отойти, расскажу вам коротенькую совсем историю, на которую наверное ни один…
-
20 лет спустя. И снова клоуны
Вчера исполнилось ровно 20 лет как мы с родителями приехали в Германию. Соответственно, 20 лет (без полутора месяцев), как я познакомилась с…
Comments
...на противоположной стороне я увидел старика и его собаку. Я очень хорошо помню, что сердце мое сжалось от какого-то неприятнейшего ощущения и я сам не мог решить, какого рода было это ощущение.
....
Старик своим медленным, слабым шагом, переставляя ноги, как будто палки, как будто не сгибая их, сгорбившись и слегка ударяя тростью о плиты тротуара, приближался к кондитерской. В жизнь мою не встречал я такой странной, нелепой фигуры. И прежде, до этой встречи, когда мы сходились с ним у Миллера, он всегда болезненно поражал меня. Его высокий рост, сгорбленная спина, мертвенное восьмидесятилетнее лицо, старое пальто, разорванное по швам, изломанная круглая двадцатилетняя шляпа, прикрывавшая его обнаженную голову, на которой уцелел, на самом затылке, клочок уже не седых, а бело-желтых волос; все движения его, делавшиеся как-то бессмысленно, как будто по заведенной пружине, -- всё это невольно поражало всякого, встречавшего его в первый раз. Действительно, как-то странно было видеть такого отжившего свой век старика одного, без присмотра, тем более что он был похож на сумасшедшего, убежавшего от своих надзирателей. Поражала меня тоже его необыкновенная худоба: тела на нем почти не было, и как будто на кости его была наклеена только одна кожа. Большие, но тусклые глаза его, вставленные в какие-то синие круги, всегда глядели прямо перед собою, никогда в сторону и никогда ничего не видя, -- я в этом уверен. Он хоть и смотрел на вас, но шел прямо на вас же, как будто перед ним пустое пространство. Я это несколько раз замечал. У Миллера он начал являться недавно, неизвестно откуда и всегда вместе с своей собакой.
....
Этой несчастной собаке, кажется, тоже было лет восемьдесят; да, это непременно должно было быть. Во-первых, с виду она была так стара, как не бывают никакие собаки, а во-вторых, отчего же мне, с первого раза, как я ее увидал, тотчас же пришло в голову, что эта собака не может быть такая, как все собаки; что она -- собака необыкновенная; что в ней непременно должно быть что-то фантастическое, заколдованное; что это, может быть, какой-нибудь Мефистофель в собачьем виде и что судьба ее какими-то таинственными, неведомыми путями соединена с судьбою ее хозяина. Глядя на нее, вы бы тотчас же согласились, что, наверно, прошло уже лет двадцать, как она в последний раз ела. Худа она была, как скелет, или (чего же лучше?) как ее господин. Шерсть на ней почти вся вылезла, тоже и на хвосте, который висел, как палка, всегда крепко поджатый. Длинноухая голова угрюмо свешивалась вниз. В жизнь мою я не встречал такой противной собаки. Когда оба они шли по улице -- господин впереди, а собака за ним следом, -- то ее нос прямо касался полы его платья, как будто к ней приклеенный. И походка их и весь их вид чуть не проговаривали тогда с каждым шагом:
Стары-то мы, стары, господи, как мы стары!
....
Но бедняк и тут не понял; он засуетился еще больше прежнего, нагнулся поднять свой платок, старый, дырявый синий платок, выпавший из шляпы, и стал кликать свою собаку, которая лежала не шевелясь на полу и, по-видимому, крепко спала, заслонив свою морду обеими лапами.
-- Азорка, Азорка! -- прошамкал он дрожащим, старческим голосом, -- Азорка!
Азорка не пошевельнулся.
-- Азорка, Азорка! -- тоскливо повторял старик и пошевелил собаку палкой, но та оставалась в прежнем положении.
Палка выпала из рук его. Он нагнулся, стал на оба колена и обеими руками приподнял морду Азорки. Бедный Азорка! Он был мертв. Он умер неслышно, у ног своего господина, может быть от старости, а может быть и от голода. Старик с минуту глядел на него, как пораженный, как будто не понимая, что Азорка уже умер; потом тихо склонился к бывшему слуге и другу и прижал свое бледное лицо к его мертвой морде. Прошла минута молчанья. Все мы были тронуты... Наконец бедняк приподнялся. Он был очень бледен и дрожал, как в лихорадочном ознобе.
Потому как только такое вижу, потом долго хлюпаю носом...